Рожденный свободным - Страница 5

– Абеке! – воскликнула Соама. – Где же ты была? Отец знает, что ты вернулась?

– Я на охоту ходила, – гордо пояснила Абеке, удерживая антилопу на плечах. – Сама.

– Ты уходила из деревни? За ворота?

– А откуда бы я взяла антилопу?

Соама закрыла глаза рукой шоколадного цвета.

– Абеке, почему ты такая странная? Ты исчезла. Отец волновался! Ты опоздала на ритуал соединения.

– Все будет хорошо, – заверила Абеке сестру. – Я быстренько. Я не такая копуша, как ты. Никто не станет жаловаться, когда увидит мою прекрасную добычу.

Позади Абеке отворилась дверь. Она обернулась и увидела своего отца, высокого, худого и мускулистого мужчину с бритой головой.

– Абеке! Чинве сказала мне, что ты вернулась. Я уже собирал людей, чтобы идти тебя разыскивать.

– На свои именины я хотела принести в дар нечто особенное, – с воодушевлением произнесла Абеке. – Смотри, какую антилопу я поймала.

Тяжело дыша, отец закрыл глаза. Ему стоило больших усилий сдержаться и не закричать на дочь.

– Абеке. Сегодня важный день. А ты опоздала. Ты вся в крови и пыли. Твое исчезновение заставило всех в деревне волноваться. Ты что, не понимаешь? В тебе вообще нет достоинства?

Внутри Абеке все опустилось, гордость растаяла, а счастье угасло. Она не нашлась, что ответить. К горлу подкатил комок.

– Но… ничего же плохого не случилось. Ты знаешь, как хорошо я умею охотиться. Я хотела сделать сюрприз.

Отец покачал головой:

– Это было эгоистично. Бестолково. И ты не можешь принести антилопу как подарок на твои именины. Это доказательство твоего проступка. Что это расскажет людям о тебе? О нас? Какой урок преподаст другим детям? Ты отнесешь кувшин, который сделала.

– Но тот кувшин такой ужасный! – в отчаянии воскликнула Абеке. – У обезьяны получился бы лучше. У меня в этом совсем нет таланта.

– Ты просто мало старалась, – ответил отец. – То, что ты вернулась живой и с добычей, несомненно, говорит о сноровке, но это также говорит об отсутствии мудрости. Мы обсудим наказание позже. Приведи себя в порядок. Я пойду скажу людям, что мы наконец-таки проведем твой ритуал соединения. И пусть Соама тебе поможет. Если бы ты брала с нее пример, меньше было бы позора на наши головы.

Девочка почувствовала себя совсем несчастной.

– Да, отец.

После того как он ушел, Абеке сбросила антилопу на пол. Теперь девочка и сама обратила внимание на то, что вся была покрыта пылью и кровью, – отец был прав. Абеке уныло посмотрела на свою великолепную добычу. Вместо радости та принесла только стыд.

Абеке едва сдерживала слезы. А ведь сегодня должен был быть ее день! Ее единственный день. Всегда все только и говорили о Соаме. Какая она была заботливая. Какая милая. Талантливая.

А сегодня Абеке отведает Нектара Нинани. Сможет ли она призвать дух зверя? Возможно, нет. Но она наконец станет взрослой. Полноправной гражданкой своей деревни. Именно поэтому она и хотела принести особенный дар.

Абеке пожалела, что рядом нет мамы. Она бы поняла ее, в отличие от других. Но мама никогда не была сильной, и ее забрала болезнь.

Поддавшись чувствам, Абеке зарыдала.

– Для слез нет времени, – жестко сказала Соама. – Ты опоздала. Ты и так ужасно выглядишь.

Сжав зубы, Абеке справилась с эмоциями. Разве она хотела, чтобы сестра видела, как она плачет?

– Что нужно делать?

Соама подошла к ней и вытерла слезы с щек Абеке:

– Хотя, если подумать, может, тебе и стоит поплакать. У нас не хватит воды, чтобы отмыть тебя.

– Не буду я больше плакать.

– Ладно, давай-ка тебя почистим.

Абеке сидела безропотно, как кукла. Не жаловалась на царапающие стебли или едва влажную тряпку. Ни слова не сказала о своем наряде и украшениях.

Абеке позволила Соаме делать с собой все, что требовалось, и старалась не смотреть на антилопу.

Когда Абеке вышла из дома, она обнаружила, что ее ждет вся деревня. В конце концов, это был действительно ее день. От самых дверей односельчане выстроились справа и слева, образовав дорожку. Абеке так ждала этого момента! Было забавно делать это для других.

Но отец смотрел на нее сурово, как и все остальные мужчины. Одни женщины разглядывали ее с недовольством, другие – с жалостью. Кое-кто из малышни хихикал.

Абеке шла сквозь строй односельчан, прекрасно зная о том, как разочаровала их. Хотелось убежать подальше, чтобы ее съел лев. Вместо этого она прижимала к боку жуткий горшок и продолжала идти с высоко поднятой головой. Подул ветер, поднимая пыль. Солнце закрыла туча. Абеке не улыбалась. Ее лицо ничего не выражало.

Абеке шагала по извилистому живому коридору, как сквозь строй. За ее спиной люди с обеих сторон сходились и следовали за девочкой.

Впереди она увидела Чинве. Та стояла в самом конце коридора в зеленой мантии, которую доставала только для ритуалов соединения, небрежно набрасывая на одно плечо. На худой босой ноге Чинве проступало тату ее антилопы.

Заметив Абеке, Чинве начала петь. Жители деревни повторяли каждую фразу на языке старого племени. Абеке не знала значения большинства слов, впрочем, другие тоже его не знали, но традиция есть традиция.

Абеке подошла к Чинве и преклонила колени, кожей ощутив землю и песок. Продолжая петь, Чинве окунула маленькую чашку в большой сосуд и пристально посмотрела на Абеке. В Чинве не было ни злости, ни неодобрения. Она была такой же, как во время всех остальных ритуалов соединения, разве что выглядела немного скучающей.

Чинве протянула чашку, и Абеке приняла сосуд из ее рук. На дне было совсем немного жидкости, бесцветной, как вода, но чуть более густой. Абеке выпила ее.